"Этот народ - воин, живший по своему собственному народному укладу, по своим вольным казачьим законам, которое порой близорукое царское правительство любило ограничивать и уничтожать, - не мог поддаться большевицкой демагогии.
У казаков была своя психология - казачья психология. Казак всегда был казаком, а не солдатом. Связь казачьего дворянства с народной казачьей массой была гораздо сильнее, чем в остальной России. Меня впервые жизнь столкнула с казаками.
Они поразили меня своей простотой, начиная с генерала и заканчивая простыми казаками, за которой скрывается какая-то житейская и войсковая хитрость и недоверие к не казаку - русскому или кому другому."
